"...если бы не это? Касуми...Ты ведь понимаешь, что тебя ждут более тяжёлые и жестокие тренировки? Ты ведь понимаешь, что мне придётся пролить куда больше твоей крови чем сегодня, чтобы ты полностью овладела своей силой? Касуми, прости меня." - Бьякуя вздрогнул, когда Касуми закончила говорить. Её слова эхом отразились в его сознании. Когда-то он слышал точно такую же фразу...И он навсегда запомнил свой ответ...
Капитан Кучики покачал головой, с грустью глядя на Касуми. Нет, она вовсе не огорчила Бьякую, и тем более она не была виновата в том, что его душа была уже давно изрезана старыми шрамами, которые имели дурную привычку болеть всякий раз, когда этого он меньше всего ожидал. Бьякуя в душе винил себя за смерть Хисаны, и вот сейчас, в его руках была ещё одна жизнь. Эта девушка тоже была слаба зоровьем, у неё были столь же глубокие чистые глаза, и она с такой нежностью называла его по имени, что даже "Хладнокровный Бьякуя" был готов растаять ан её губах, на кончиках её пальцев, растаять от каждого её прикосновения. Но этому, видимо, не суждено было свершиться. Бьякя старался держаться холодно, пусть и не грубо, но не позволяя себе разомлеть или оттаять окончательно. Он боялся. Страх, снова липкие щупальца Страха окутали его сердце, сжимая его. Он почувствовал, как кольнуло в груди. Касуми ведь, так же могла умереть у него на руках.
- Если я не смогу хащитить тебя, если ты уйдёшь раньше меня, я никогда себя не прощу. - холодно вымолвил Бьякуя - Я...Запрещаю тебе умирать. Что бы ни случилось, Живи. Это мой первый приказ тебе, Хирохата... - Бьякуя холодно посмотрел на неё, в то же время нежно проведя ладонью по её щеке. Снова контраст льда и огня...Бьякуя не знал почему говорит всё это, но эта тренировка, чёрт возьми, изменила его жизнь. Да. наутро он будет холоден и печален, он будет разговарвиать с ней так же надменно и холодно, как и с остальными подчинёнными, но даже Боги не в силах изменить вид собственных глаз. А в ледяных глазах капитана робко, пока ещё неуверенно заблестела нежность. "Проклятье...Я себя ненавижу..."

"Нет, Касуми, ты не просто постараешься...Ты выполнишь этот приказ." - строго сказал и глаза Бьякуи. Так он смотрел на своих подчинённых, отдавая им приказы, или на человека, которого приговорил к смерти. В прочим, последний вариант можно было не учитывать сейчас, ровно как и первый - просто Бьякуя был серьёзен как никогда. Но он понимал, что хоть он и её капитан, заставить её жить несмотря ни на что, а потому он почувствовал. как где-то внутри нарастает корка из льда, снова затягивая страх. Страх потерять её. "Почему так быстро?..." Пронеслась у него в голове мысль, но тут же угасла, вспыхнув как сверхновая и заставив его на миг потерять способность видеть, в прочим, сейчас его куда больше беспокоил тот факт, что у Касуми в любой момент может остановиться сердце. А потому, чувствуя её нарастающее волнение, Бьякуя нежно и ласково провёл рукой по её волосам, разглаживая их, словно успокаивая девушку. Ощутив лёгкое головокружение, капитан Кучики посмотрел ей в глаза снова и только тогда заметил, что Касуми...Плачет? Слёзы одна за другой капали из её глаз, стекая по щекам, спадая на груди, разбиваясь об её кожу. Бьякуя печально улыбнулся и поймал кончиком пальца готовую сорваться с подбородка Касуми слезу. Вздохнув, он снова поцеловал её, на сейч раз обнимая её за талию. Забрызганное багровыми каплями хаори сползло с его плеч, безвольно упав на траву, а кимоно держалось на плечах Бьякуи на одном "честном слове", но ему сейчас было наплевать. Сейчас всё его внимание занимала Касуми. Только она. Сейчас всё остальное отступило на второй план.

Одинокий нежно розовый лепесток сакуры пролетел перед глазами Бьякуи. Тусклый свет одинокой луны отражался на зеркальной глади ухоженного пруда, над которым склонились, словно рыдая, деревья ивы. Дорожка, выложенная бережно отобранными округлыми камнями упиралась прямо в чистую, почти совсем прозрачную поверхность воды, а ветер словно лаская ладонью, колыхал её, от чего то и дело проходила едва заметная рябь. Может быть, Бьякуя был самым холодным, одиноким Синигами на свете, но во всяком случае, он был куда как менее одинок, чем светящая на небе луна. Всё вокруг было гармонично и прекрасно, видимо, у безымянного садовника, облагородившего парк в поместье Кучики было идеальное чувство прекрасного. Бьякуя ночи напролёт проводил здесь, в те минуты, часы или просто свободное время, когда он мог позволить себе оторваться от работы. И вот сейчас, он не просто прогуливался по пустынной аллее, он лежал а мягкой густой траве, обнимая девушку, которая была готова жить и умереть по его слову, которой было даже не обязательно приказывать делать это. Верность? Может, симпатия... Бяькуя не знал, о чём думала Касуми, он не хотел забивать этим голову, иначе могли родиться мысли, подозрения...Он просто наслаждался близостью с ней.
- Нет, не оставлю. Не сейчас... - слетело с его бледных тонких губ, он снова нежно поцеловал её, продолжая гладить спину и плечи Касуми. Может, его и смущало то, что она была практически а половину обнажённой, что нагой торс девушки вплотную прильнул к нему, он чувствал своей кожей как бьётся сердце Касуми. Сердце... Тот самый проклятый кровоперегонный орган, что воспевали поэты, барды, наделяя свойствами души, мыслей...Чуть ли не ставя его превыше разума. Но Бьякуя знал, что они ошибались. Для Касуми это была Ахиллесова пята, то, что могло в любой момент стоить ей жизни. Бьякуя не хотел, чтобы это случалось.

Ночь, накрывшая их порывалом из темноты постепенно уступала место новому дню. Рассвет, пока ещё едва различимой полоской забрезжил где-то на горизонте и спустя пару мгновений ночную тишину нарушило робкое пение ранних птиц, обитавших в саду. Тело Бьякуи, разгорячённое близостью Касуми запоздало осознало подступившую прохладу, он вздрогнул и последний раз коснувшись своими губами губ Хирохаты, отстранился от неё. попраивв кимоно девушки. Печально улыбнувшись, он поднялся с земли, притянув Касуми за собой.
-  Спасибо за эту ночь. - негромко произнёс он своим обыкновенно холодным голосом. Лицо капитана приобрело своё привычное меланхолично-печальное выражение, с едва заметной тенью гордыни и высокомерия во взгляде холодных, как затянутое льдом озеро глаз. Он снова стал самим собой, все желания, надежды, страхи и мечты были загнаны обратно в глубины подсознания, разбросаны по надлежащим им полочкам в библиотеке запретных воспоминаний капитана Кучики. Занавес.
Бьякуя вздохнул и, попраивв хаори  и пояс с Занпакто, отвернулся от Хирохаты и плавно зашагал в сторону особняка клана Кучики. Навстречу уже бежал обеспокоенный слуга, рухнувший на колени перед Бьякуей, но он проигнорировал его и пошёл дальше, лишь краем глаза задержав взгляд на замешкавшейся Касуми. Ему было жаль, что эта ночь пролетела так быстро, но от части он был и рад - время не дало ему совершить то, о чём он бы потом сожалел. Всё-таки он благородный Синигами, а не чернь из Руконгая. И Бьякуя никогда не жаловался на правила, сковывавшие его. Напротив, он ревностно оберегал их и не собирался нарушать. А что до Касуми...
"Если я не ошибся в ней, она всё понимает." - подумалось бьякуе, и наверное, он был всё-таки прав.
- Хирохата-доно. - он повернул голову к Касуми, остановившись у дверей - Я хочу чтобы сегодня ты отправилась в мир живых, испробовала Гикай. И заодно, проследила за моей младшей сестрой Кучики Рукией. Вечером возвращайся, нам предстоит много тренироваться прежде чем ты овладеешь бан-кай.
В голове, словно слайд-шоу, пронеслись воспоминания о том, что онив ытворяли несколько минут назад и Капитан Кучики прикрыл глаза, склонив голову.
- И не  расчитывай, что в этот раз будут поблажки. - молвил он и зашагал прочь, в сторону кабинета, где его ждали бездушные стопки бумаги. И одиночество. Он снова будет один. А последние сказанные Хирохате слова... О чём он говорил? Даже сам Бьякуя сейчас не знал этого.